120 дней Содома - Страница 14

Замок окружала стена в тридцать футов высотой, а за стеной находился ров, наполненный водой, который защищал еще одну ограду, образующую круговую галерею. Потайной ход из галереи, низкий и узкий, вел в большой внутренний двор замка, где находились жилые помещения. Они были просторны и прекрасно меблированы благодаря последним усилиям организаторов. Теперь я опишу сами апартаменты – не те, что были здесь прежде, а заново отделанные в соответствии с планом, который был задуман.

Из большой галереи на первом этаже попадаешь в очень красивую залу, оборудованную под столовую, по бокам которой расположены шкафы в форме башен. Сообщаясь с кухней, эти шкафы давали возможность гостям получать горячие блюда без помощи слуг. Салон был украшен дорогими коврами, балдахинами, турецкими диванами, великолепными креслами и всем тем, что могло его сделать уютным и приятным. Из столовой дверь вела в гостиную, простую, без вычурности, очень теплую и обставленную красивой мебелью. К гостиной примыкал зал ассамблеи, предназначенный для выступлений рассказчиц. Это было, если можно так выразиться, главное поле битвы, центр ассамблеи порока, поэтому помещение было особенно тщательно декорировано, и его описание заслуживает особого внимания.

Зал имел форму полукруга. В его дугообразной части помещалось четыре широких зеркальных ниши, в каждой из которых был установлен великолепный турецкий диван. Все четыре ниши обращены были лицом к стене-диаметру, разрезающей круг. В центре этой стены возвышался трон с четырьмя ступенями. Трон был предназначен для рассказчиц, а ниши – для четырех главных слушателей. Трон был расположен таким образом, чтобы каждое слово рассказчиц долетало по назначению. Зал напоминал театр: трон был сценой, а ниши – амфитеатром. На ступенях трона должны были находиться «объекты» разврата, привезенные для того, чтобы успокаивать возбуждение, вызванное рассказом. Эти ступени, как и сам трон, были покрыты коврами из черного бархата с золотой бахромой. Такие же ковры, но темно синие с золотом, покрывали диваны в нишах. У подножия каждой ниши находилась дверца, ведущая в помещение, похожее на артистическую уборную, предназначенное для того, чтобы выпускать на сцену «объекты», которые желали видеть в данный момент и которые садились на ступени трона. Помещения под нишами были снабжены диванами и другой мебелью, необходимой для совершения непристойностей всех видов. С двух сторон трона находились колонны, упирающиеся в потолок. Эти две колонны были местом ожидания наказания для «объекта», который в чем-то провинился. Все нужные инструменты пыток были выставлены тут же у колонны. Их зловещий вид создавал атмосферу подчинения – того подчинения, которое, как известно, придает пороку особое очарование.

Зал ассамблеи сообщался с кабинетом, который в свою очередь примыкал к жилым помещениям. Этот кабинет был своего рода будуаром, глухим и тайным, очень теплым и сумрачным даже днем: он был предназначен для свирепых любовных баталий один на один или иных тайных грехов, о которых будет рассказано потом.

Чтобы попасть в другое крыло замка, надо было вернуться в галерею, в глубине которой виднелась красивая часовня. В параллельном крыле находилась башня, выходящая во внутренний двор. Красивая прихожая вела в четыре прекрасных аппартамента, каждый из которых имел свой будуар. Красивые турецкие кровати, покрытые шелковыми покрывалами трех цветов гармонировали с мебелью. Будуар предлагал все, что нужно для самой тонкой извращенности. Эти четыре квартиры были предназначены для наших четырех героев. И так как все квартиры были хорошо утеплены и комфортабельны, они были прекрасно устроены. Согласно договору, жены героев жили вместе с ними.

На втором этаже было такое же число квартир, но они были разделены иначе. В большой квартире было восемь альковов с восемью маленькими кроватями – здесь спали девушки. Рядом в двух небольших комнатах жили две служанки, которые за ними следили. Две нарядные комнаты были отданы двум рассказчицам. В квартире, подобной квартире девушек, с восемью альковами, разместили юношей. Рядом с ними – комнаты двух служанок, наблюдательниц за ними и комнаты двух других рассказчиц. О комфортабельной комнате для содомистов тоже позаботились, хотя им придется редко спать в своих кроватях.

На первом этаже разместилась кухня, где стряпали три хороших поварихи, которым прислуживали три здоровых деревенских девушки. Их участие в «удовольствиях» не предполагалось. Одна из них отвечала за скот, который нагнали в замок в большом количестве. Больше прислуги в замке не было.

В галерее находился маленький христианский храм. Узкая лестница в триста ступенек вела в подземелье. Там, за тремя железными дверями, в глубокой тайне хранились орудия самых жестоких, варварских и утонченных пыток в мире. И кругом – тишина и полная изоляция. Здесь можно было расправиться со своей жертвой совершенно безнаказанно. Хозяева были здесь у себя дома, Франция с ее законами – далеко. Кругом – непроходимые горы и леса. И только птицы могли узнать правду. Горе, сто раз горе наивным созданиям, оказавшимся в подобной изоляции от всего мира! На что они могли рассчитывать? На милость победителей? Но победители были лишены жалости, их привлекал только порок. Ни законы, ни религия не могли их остановить.

* * *

Наконец все было готово, все были размещены по квартирам. Герцог, Епископ, Кюрваль и их жены вместе с четырьмя содоми-стами прибыли в замок 29 октября. Дюрсе, как мы уже говорили, его жена и первая группа участников прибыли раньше. Как только последние приехали, Дюрсе приказал обрубить мост. Но это еще не все. Герцог, осмотрев окрестности, решил, что, поскольку продовольствия в замке было в избытке, и не было необходимости за чем-либо выезжать за его пределы, следует предотвратить опасность атаки снаружи и бегства изнутри. Посему он велел замуровать все двери, через которые проникали во двор и, вообще, все возможные выходы, превратив замок в подобие осажденной крепости. Не осталось ни щелочки ни для врагов, ни для дезертиров. Теперь вообще было трудно определить, где раньше были двери.